Речь СЭЦУКО ТЕРЛОУ на вручении Нобелевской премии Мира
27.02.2019
На вручении Нобелевской премии Мира 2017 года Международной кампании за запрещение ядерного оружия (ICAN), с речью выступила Сэцуко Турлоу; Осло, 10 декабря 2017 года
Ваши Величества, многоуважаемые члены Норвежского Нобелевского комитета; соратники по кампании, которые присутствуют здесь или находятся в других регионах по всему миру; дамы и господа. Для меня является большой привилегией принять эту награду вместе с Беатрис от имени всех замечательных людей, которые образуют движение ICAN. Каждый из вас вселяет в меня столь огромную надежду в то, что мы сможем обеспечить – и обеспечим – наступление конца эры ядерного оружия.
Я выступаю здесь как член семьи пострадавших от атомной бомбардировки – тех, кто каким-то чудом выжил после атомной бомбардировки Хиросимы и Нагасаки, на протяжении более семи десятилетий мы работали над полным уничтожением ядерного оружия. Мы проявляли солидарность с теми, кто пострадал от производства и испытаний этого ужасного оружия по всему миру. Людьми из мест с давно забытыми названиями, такими как Муруроа, Эккер, Семипалатинск, Маралинга и Бикини. Людьми, чьи земли и воды подверглись облучению, а тела – экспериментам, и чьи культуры оказались навечно разрушенными.
Мы не соглашались быть жертвами. Мы отказывались ждать мгновенного огненного конца света или медленного отравления нашего мира. Мы отказывались бесцельно сидеть в ужасе, пока так называемые ядерные державы провели нас через ядерные сумерки, чтобы безрассудно поставить нас на грань ядерной полночи. Мы выступили против. Мы делились своими историями выживания друг с другом. Мы заявили: сосуществование человечества и ядерного оружия невозможно.
Сегодня я хочу, чтобы в этом зале вы почувствовали присутствие всех тех, кто погиб в Хиросиме и Нагасаки. Я хочу, чтобы вы ощутили гигантское облако из 250 тыс. душ над нами и вокруг нас. Каждый человек был кем-то любим. Давайте позаботимся о том, чтобы их смерть не оказалось напрасной.
Мне было всего 13 лет, когда Соединённые Штаты сбросили первую атомную бомбу, сбросили на мой родной город, Хиросиму. Я до сих пор отчётливо помню то утро. В 8:15 я увидела из окна ослепляющую голубовато-белую вспышку. Я помню ощущение того, как будто парила в воздухе.
Когда я пришла в себя в тишине и темноте, оказалось, что я нахожусь под обломками рухнувшего здания. До меня начали доноситься слабые крики моих одноклассников: «Мама, помоги мне... Господи, помоги мне...»
Затем я внезапно ощутила руки, дотрагивающиеся до моего левого плеча, и услышала мужской голос: «Давай, не сдавайся! Держись! Я пытаюсь вызволить тебя! Видишь свет, который проходит через то отверстие? Ползи к нему как можно быстрее». Когда я выкарабкалась, руины горели. Большинство моих одноклассников в том здании сгорели заживо. Я видела вокруг себя полное и невообразимое разрушение.
Мимо медленно проходили вереницы призрачных фигур. Люди с нелепыми ранами, которые истекали кровью и были обгоревшими, почерневшими и распухшими. У них отсутствовали части тела. Плоть и кожа свисали с их костей. Некоторые держали в руках своих глазные яблоки. У других были разорваны животы, из которых свешивались кишки. Воздух наполняло противное зловоние обгоревшей человеческой плоти.
Таким образом, мой любимый город был стёрт с лица земли одной бомбой. Большинство жителей были гражданскими лицами, мирными жителями, которые были испепелены, превратились в пар и обуглились, включая членов моей семьи и 351 моих одноклассников.
В течение последующих недель, месяцев и лет умерло ещё больше людей, чем в момент атомной бомбардировки, число которых исчислялось многими тысячами, зачастую – в случайном порядке и загадочным образом, что было обусловлено отложенными эффектами облучения. Облучение и по сей день убивает выживших.
Каждый раз, когда я вспоминаю Хиросиму, первым у меня в сознании воспроизводится образ моего четырёхлетнего племянника Эйдзи – его маленькое тело превратилось в неузнаваемый расплавленный кусок плоти. Он продолжал просить воды своим слабым голосом до тех пор, пока смерть не избавила его от агонии.
Для меня он стал олицетворять всех невинных детей в мире, которым даже в этот самый момент угрожает ядерное оружие. Ежесекундно и ежедневно ядерное оружие подвергает опасности всех, кого мы любим, и всему, что нам дорого. Мы больше не должны проявлять терпимость к этому безумию.
Через собственную агонию и постоянную абсолютную борьбу за выживание – и возрождение своих жизней из пепла – мы, пострадавшие от атомных бомбардировок, стали убеждёнными сторонниками необходимости предупредить мир об этом ужасном оружии. Снова и снова мы продолжаем делимся с миром свидетельствами своих мучений.
Но некоторые по-прежнему отказываются считать события в Хиросиме и Нагасаки зверствами и военными преступлениями. Они приняли пропаганду того, что это были «хорошие бомбы», положившие справедливый конец «просто войне». Именно этот миф привёл к ужасной гонке ядерных вооружений – гонке, которая продолжается по сей день.
Девять наций земного шара по-прежнему угрожают испепелить целые города, уничтожить жизнь на Земле и сделать наш прекрасный мир непригодным для жизни будущих поколений. Разработка ядерного оружия знаменует не только восхождение страны к величию, но и её погружение в самые тёмные глубины б езнравственности. Это оружие не является необходимым злом; оно – абсолютное зло.
Седьмого июля этого года я была преисполнена радости, когда подавляющее большинство наций в мире проголосовало за принятие Договора о запрещении ядерного оружия. Став, много лет назад, свидетелем проявления эго человечества с его худшей стороны, в тот день я наблюдала, как человечество проявило себя с лучшей стороны. Мы, пострадавшие от атомных бомбардировок, ждали этого запрета семьдесят два года. Пусть это положит начало концу ядерного оружия.
Все ответственные лидеры подписали этот договор. И история будет строго судить тех, кто отверг его. Их абстрактные теории больше не смогут служить л ичиной, которая скрывает реальную сущность их действий, направленную на геноцид. Удобный термин «сдерживание» теперь должен восприниматься и рассматриватся не что либо другое, как сдерживание разоружений. Мы больше не будем жить под грибообразным облаком страха.
Официальным представителям наций, владеющих ядерным оружием, и их подельникам под так называемым «ядерным зонтом» я говорю следующее: Прислушайтесь к нашему свидетельству. Внемлите нашему предупреждению. И знайте, что ваши действия имеют последствия. Каждый из вас является неотъемлемой частью системы насилия, угрожающей человечеству. Пусть каждый из нас будет осведомлён о банальной сущности зла.
Я прошу каждого президента и премьер-министра каждой нации в мире присоединиться к этому договору и навсегда искоренить угрозу ядерного уничтожения.
Будучи 13-летней девочкой, оказавшейся в ловушке тлеющих обломков, я держалась. Я продолжала двигаться к свету. И я выжила. Теперь нашим светом является договор о запрете. Всем, кто сидит в этом зале и слушает мою речь по всему миру, я повторяют слова, которые услышала в свой адрес в руинах Хиросимы: «Давай, не сдавайся! Держись! Видишь свет? Ползи к нему». Пусть этой ночью, когда мы шагаем по улицам Осло с зажжёнными факелами, каждый из нас будет следовать друг за другом, чтобы выйти из чёрной ночи ядерного т еррора. Не важно, какие препятствия стоят на нашем пути – мы будем продолжать двигаться и держаться, разделяя этот свет с другими. Это – наше страстное желание и обязательство обеспечить выживание нашего драгоценного мира.
Ваши Величества, многоуважаемые члены Норвежского Нобелевского комитета; соратники по кампании, которые присутствуют здесь или находятся в других регионах по всему миру; дамы и господа. Для меня является большой привилегией принять эту награду вместе с Беатрис от имени всех замечательных людей, которые образуют движение ICAN. Каждый из вас вселяет в меня столь огромную надежду в то, что мы сможем обеспечить – и обеспечим – наступление конца эры ядерного оружия.
Я выступаю здесь как член семьи пострадавших от атомной бомбардировки – тех, кто каким-то чудом выжил после атомной бомбардировки Хиросимы и Нагасаки, на протяжении более семи десятилетий мы работали над полным уничтожением ядерного оружия. Мы проявляли солидарность с теми, кто пострадал от производства и испытаний этого ужасного оружия по всему миру. Людьми из мест с давно забытыми названиями, такими как Муруроа, Эккер, Семипалатинск, Маралинга и Бикини. Людьми, чьи земли и воды подверглись облучению, а тела – экспериментам, и чьи культуры оказались навечно разрушенными.
Мы не соглашались быть жертвами. Мы отказывались ждать мгновенного огненного конца света или медленного отравления нашего мира. Мы отказывались бесцельно сидеть в ужасе, пока так называемые ядерные державы провели нас через ядерные сумерки, чтобы безрассудно поставить нас на грань ядерной полночи. Мы выступили против. Мы делились своими историями выживания друг с другом. Мы заявили: сосуществование человечества и ядерного оружия невозможно.
Сегодня я хочу, чтобы в этом зале вы почувствовали присутствие всех тех, кто погиб в Хиросиме и Нагасаки. Я хочу, чтобы вы ощутили гигантское облако из 250 тыс. душ над нами и вокруг нас. Каждый человек был кем-то любим. Давайте позаботимся о том, чтобы их смерть не оказалось напрасной.
Мне было всего 13 лет, когда Соединённые Штаты сбросили первую атомную бомбу, сбросили на мой родной город, Хиросиму. Я до сих пор отчётливо помню то утро. В 8:15 я увидела из окна ослепляющую голубовато-белую вспышку. Я помню ощущение того, как будто парила в воздухе.
Когда я пришла в себя в тишине и темноте, оказалось, что я нахожусь под обломками рухнувшего здания. До меня начали доноситься слабые крики моих одноклассников: «Мама, помоги мне... Господи, помоги мне...»
Затем я внезапно ощутила руки, дотрагивающиеся до моего левого плеча, и услышала мужской голос: «Давай, не сдавайся! Держись! Я пытаюсь вызволить тебя! Видишь свет, который проходит через то отверстие? Ползи к нему как можно быстрее». Когда я выкарабкалась, руины горели. Большинство моих одноклассников в том здании сгорели заживо. Я видела вокруг себя полное и невообразимое разрушение.
Мимо медленно проходили вереницы призрачных фигур. Люди с нелепыми ранами, которые истекали кровью и были обгоревшими, почерневшими и распухшими. У них отсутствовали части тела. Плоть и кожа свисали с их костей. Некоторые держали в руках своих глазные яблоки. У других были разорваны животы, из которых свешивались кишки. Воздух наполняло противное зловоние обгоревшей человеческой плоти.
Таким образом, мой любимый город был стёрт с лица земли одной бомбой. Большинство жителей были гражданскими лицами, мирными жителями, которые были испепелены, превратились в пар и обуглились, включая членов моей семьи и 351 моих одноклассников.
В течение последующих недель, месяцев и лет умерло ещё больше людей, чем в момент атомной бомбардировки, число которых исчислялось многими тысячами, зачастую – в случайном порядке и загадочным образом, что было обусловлено отложенными эффектами облучения. Облучение и по сей день убивает выживших.
Каждый раз, когда я вспоминаю Хиросиму, первым у меня в сознании воспроизводится образ моего четырёхлетнего племянника Эйдзи – его маленькое тело превратилось в неузнаваемый расплавленный кусок плоти. Он продолжал просить воды своим слабым голосом до тех пор, пока смерть не избавила его от агонии.
Для меня он стал олицетворять всех невинных детей в мире, которым даже в этот самый момент угрожает ядерное оружие. Ежесекундно и ежедневно ядерное оружие подвергает опасности всех, кого мы любим, и всему, что нам дорого. Мы больше не должны проявлять терпимость к этому безумию.
Через собственную агонию и постоянную абсолютную борьбу за выживание – и возрождение своих жизней из пепла – мы, пострадавшие от атомных бомбардировок, стали убеждёнными сторонниками необходимости предупредить мир об этом ужасном оружии. Снова и снова мы продолжаем делимся с миром свидетельствами своих мучений.
Но некоторые по-прежнему отказываются считать события в Хиросиме и Нагасаки зверствами и военными преступлениями. Они приняли пропаганду того, что это были «хорошие бомбы», положившие справедливый конец «просто войне». Именно этот миф привёл к ужасной гонке ядерных вооружений – гонке, которая продолжается по сей день.
Девять наций земного шара по-прежнему угрожают испепелить целые города, уничтожить жизнь на Земле и сделать наш прекрасный мир непригодным для жизни будущих поколений. Разработка ядерного оружия знаменует не только восхождение страны к величию, но и её погружение в самые тёмные глубины б езнравственности. Это оружие не является необходимым злом; оно – абсолютное зло.
Седьмого июля этого года я была преисполнена радости, когда подавляющее большинство наций в мире проголосовало за принятие Договора о запрещении ядерного оружия. Став, много лет назад, свидетелем проявления эго человечества с его худшей стороны, в тот день я наблюдала, как человечество проявило себя с лучшей стороны. Мы, пострадавшие от атомных бомбардировок, ждали этого запрета семьдесят два года. Пусть это положит начало концу ядерного оружия.
Все ответственные лидеры подписали этот договор. И история будет строго судить тех, кто отверг его. Их абстрактные теории больше не смогут служить л ичиной, которая скрывает реальную сущность их действий, направленную на геноцид. Удобный термин «сдерживание» теперь должен восприниматься и рассматриватся не что либо другое, как сдерживание разоружений. Мы больше не будем жить под грибообразным облаком страха.
Официальным представителям наций, владеющих ядерным оружием, и их подельникам под так называемым «ядерным зонтом» я говорю следующее: Прислушайтесь к нашему свидетельству. Внемлите нашему предупреждению. И знайте, что ваши действия имеют последствия. Каждый из вас является неотъемлемой частью системы насилия, угрожающей человечеству. Пусть каждый из нас будет осведомлён о банальной сущности зла.
Я прошу каждого президента и премьер-министра каждой нации в мире присоединиться к этому договору и навсегда искоренить угрозу ядерного уничтожения.
Будучи 13-летней девочкой, оказавшейся в ловушке тлеющих обломков, я держалась. Я продолжала двигаться к свету. И я выжила. Теперь нашим светом является договор о запрете. Всем, кто сидит в этом зале и слушает мою речь по всему миру, я повторяют слова, которые услышала в свой адрес в руинах Хиросимы: «Давай, не сдавайся! Держись! Видишь свет? Ползи к нему». Пусть этой ночью, когда мы шагаем по улицам Осло с зажжёнными факелами, каждый из нас будет следовать друг за другом, чтобы выйти из чёрной ночи ядерного т еррора. Не важно, какие препятствия стоят на нашем пути – мы будем продолжать двигаться и держаться, разделяя этот свет с другими. Это – наше страстное желание и обязательство обеспечить выживание нашего драгоценного мира.
